Юбилей Алексея Алексеевича Макарова

27 февраля юбилей Алексея Макарова, заведующего кафедрой высшей математики.

Уважаемый Алексей Алексеевич!

От лица руководства университета от всей души поздравляем Вас с Днем рождения. Желаем Вам крепкого здоровья, благополучия, успехов, новых планов!

Алексею Алексеевичу Макарову посвящена глава в книге «Поколение ВШЭ».

Читать

Алексей Алексеевич Макаров: Улыбающийся математик

Герой этого рассказа – математик по профессии и философ в жизни, эрудит, хорошо разбирающийся в истории и философии, и наконец – замечательный педагог, «обращающий в математическую веру» многих гуманитариев.

Чеширский Кот

В начале ноября 2005 года 2 курс политологов Высшей школы экономики пришел на первую лекцию по математической статистике. За плечами осталась неведомо для чего сданная теория вероятностей, впереди – еще один математический бастион, волею руководства факультета сооруженный на пути к получению диплома политологов. Если теорию вероятностей мы покоряли под руководством старого доброго наставника, известного нам еще по курсу алгебры и анализа, – Владимира Симховича Самовола, то математическая статистика приготовила нам сюрприз в виде нового преподавателя – Алексея Алексеевича Макарова. Смена преподавателя в середине курса – это всегда тревожно и ничего радужного не сулит, поэтому в аудитории перед лекцией чувствовалось напряжение.

В здании Вышки в Кочновском проезде прозвенел звонок, и с легким опозданием в аудиторию зашел высокий спортивного сложения человек с портфелем. Точнее, зашла улыбка, она поздоровалась и начала рассказ о том, что статистика – это наука о государстве, и возникала она как учение о правильном принятии управленческих решений. Потом разговор переключился на финансовый кризис 1998 г. и научный семинар, организованный в Администрации Президента, но все эти истории были объединены единой нитью: математической статистикой, к изучению которой мы приступали.

Вообще говоря, лекция была странной. Во-первых, математика у многих из нас ассоциировалась с богиней возмездия Немесидой, карающей за нелюбовь к точным наукам. В том же, что рассказывал лектор, никак не удавалось разглядеть угрозы для себя. Он даже слово «дисперсия» (математическое ожидание квадрата разности, безумная абракадабра, заученная в теории вероятностей) произнес как-то мягко и тут же извинился. Во-вторых, математика – это испытание, которое нужно выдержать для получения диплома: применять мы ее не будем, но сдать нужно. Мы все это знали, поэтому не очень ожидали, что нас будут убеждать в полезности получаемых знаний. А тут нестрашная и, кажется, полезная математика – полная неожиданность!

После лекции ко мне подошел одногруппник: «Интересные истории он рассказывал. Кто он такой?». «Алексей Алексеевич Макаров, доцент кафедры высшей математики, – ответил я. – Больше ничего не знаю. Поживем – увидим». Тогда я еще не знал, что из-за этого человека через пять лет буду устраиваться на работу на кафедру высшей математики.

«Мы все учились понемногу…»

С момента успешного окончания курса математической статистики прошло два года, и я, изрядно уставший от поиска ответа на вопрос о том, где граница между суждением обыденного сознания и научным знанием в политологии, решил заняться укреплением инструментальных навыков. В первую очередь, хотелось овладеть методами прикладной статистики, получившими широкое применение в эмпирической политологии. И для начала ничего лучше, чем снова послушать курс Алексея Алексеевича, запомнившегося мне своей открытостью и общительностью, я не придумал.

Однажды на перемене я признался лектору, что уже четверокурсник, а не второкурсник, и получил от удивленного Алексея Алексеевича (к тому времени уже профессора и заведующего кафедрой) предложение в тот же день поехать с ним в другое здание Вышки на более сложный курс прикладной статистики для магистрантов-психологов. Поездка в метро с Алексеем Алексеевичем сыграла решающую роль в моей дальнейшей профессиональной траектории. Имея за спиной не только мехмат, но и богатый опыт аналитической работы на различные компании в 90-е гг., Алексей Алексеевич оказался кладезем различных историй о том, как применение статистики позволяет повышать эффективность бизнес-стратегий, влияет на принятие политических решений, предотвращает кризисы и прочее. Будучи человеком общительным и обстоятельным, некоторые из этих историй он начал мне рассказывать по дороге на Мясницкую. Но, естественно, не успел закончить – только подогрел интерес и бросил: «Ладно, как-нибудь потом дорасскажу». Естественно, откладывать окончание истории не хотелось, и после лекции я напросился к нему в спутники по дороге домой. К счастью, оказалось, что нам в одну сторону. За одной историей следовала другая: от проблем принятия решений в условиях неопределенности мы перешли к сложностям производства компакт-дисков, а потом – к истории сталинских репрессий. «Неужели он столько знает?» - подумал тогда я. И решил продолжить совместные поездки в метро.

Четыре месяца подряд раз в неделю мы ездили в метро на занятия и обратно. Сложно не только кратко описать все услышанное мною, но даже перечислить все затронутые в разговорах сюжеты. В какой-то момент мне стало не по себе (он ведь математик, статистик – почему он столько знает по истории и философии?) – я стал пытаться поймать Алексея Алексеевича на незнании хотя бы чего-нибудь. Но потерпел поражение.

В этих поездках в метро и сопровождавших их разговорах проявилось мастерство Макарова-педагога (и даже пропагандиста): он располагал к себе собеседника, поражал его широтой знаний и завершал разговор словами о пользе математики и статистического анализа данных, формируя у слушателя благоговение перед «всемогущей» статистикой. Наши беседы вызвали во мне сначала интерес, а затем искреннее желание учиться у этого человека и стать похожим на него.

Лектор по природе

На следующий год Алексей Алексеевич решился на рискованное предприятие: согласился отдать мне, ставшему тогда преподавателем кафедры прикладной политологии, семинары по факультативу для первокурсников «Математика в политологии: введение». Риск состоял в том, что я еще мало понимал в вероятности и статистике (а именно этим сюжетам была посвящена львиная доля курса) и мог самым отчаянным образом провалить курс. Наверное, и провалил бы. По крайней мере, я был в этом уверен, когда накануне каждого следующего семинара звонил вечером Алексею Алексеевичу с одним и тем же вопросом: «Откуда это все взялось? Что мне детям-то рассказывать завтра?» И он объяснял! Полчаса, час, полтора… Однажды он мне признался после одного из таких разговоров: «Моя супруга хочет уже на Вас посмотреть, Денис».

А через полтора месяца я освоился, стал понимать, что к чему и как вести семинары по математике. Тогда казалось, что меня просто бросили в пруд: плыви! Но это было, конечно, не так: рядом всегда был тренер, подсказывавший, как грести, обстоятельно разъясняющий ошибки и в конце разговора непременно ободрявший: «Ничего, это нормально. Научитесь!»

В тот же год мы решили начать собирать вокруг возглавляемой Алексеем Алексеевичем кафедры высшей математики студентов-политологов, которым интересны количественные методы в социальных науках. Задача была актуальной не только потому, что зарубежная политология существенно математизирована, но и потому, что на самом факультете прикладной политологии в тот момент не было структуры, способной стать центром притяжения «количественников». Так появились Катя Устинова, Рита Камалова, Оля Гаспарян: первая и последняя прописались на кафедре со студенческой скамьи в роли специалистов по учебно-методической работе, Рита просто всегда была рядом под тем предлогом, что Алексей Алексеевич – ее научный руководитель.

Мы редко собирались на какие-либо научные семинары. Чаще это были обычные «случайные» (но так ожидавшиеся и даже готовившиеся нами!) встречи с заведующим на кафедре. Главное было вовремя предложить ему чаю. А разговор начинался сам собой: с последних новостей в мире политики он быстро перекидывался на проблемы прикладной статистики – на те проблемы, которые не принято обсуждать на лекциях и семинарах, о которых стараются умалчивать в аудиторное время «политкорректные» преподаватели. Это было уникальное знание, передававшееся нам по крупицам: в виде ярких примеров из жизни, удачных находок коллег или ошибок, допущенных кем-то в дипломной работе. И Алексей Алексеевич всегда был готов начать с азов, если уровень знаний слушателей оказывался недостаточным для восприятия рассказа. Времени на такие разговоры уходила тьма: однажды Валерия Касамара, в то время первый заместитель декана факультета прикладной политологии, пустила нас для такой беседы в кабинет декана в 10 утра; зайдя снова в час дня, она к своему удивлению обнаружила нас там же, распивающих чай и доедающих упаковку печенья; а вот в 3 часа дня, увидев, что не только печенье, но и остатки чая давно закончились, она была вынуждена разогнать нас со словами: «Да вы шестой час тут чай пьете!». Да, у этих разговоров были свои издержки, но так на факультете прикладной политологии формировалась школа Макарова: школа, перековывавшая вчерашних гуманитариев в специалистов по статистическому анализу данных.

Сегодня мы подросли, стали читать свои собственные курсы, спорить с учителем о том, как правильно преподавать и ставить оценки, возмущаться его непонятливостью и нежеланием признать нашу правоту… А он все так же улыбается и говорит: «Ничего, научитесь!». Проходит время, и мы вдруг в пылу дискуссии начинаем убеждать Макарова в том, с чем сами недавно спорили, вызывая все ту же улыбку: «Ну вот, научились. Давайте дальше обсуждать». Обсуждаем. И учимся.