Прогнозировать будущее, чтобы понять настоящее

27 сентября, после летнего перерыва, в Высшей школе экономики возобновил работу научный семинар «Экономическая политика в условиях переходного периода» под руководством Евгения Ясина. С докладом «Научная оценка политической ситуации в России» выступал президент фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров.

На «необычность жанра», отмеченную Евгением Ясиным, указывала уже формулировка трех основных вопросов, предложенных для обсуждения. Зачем прогнозировать, когда будущее принципиально не прогнозируемо? Чем отличается прогноз «научный» от «ненаучного»? Что можно сказать про наше политическое будущее сегодня? Доклад Георгия Сатарова фактически являлся презентацией разработанной в «ИНДЕМ» методологии средне- и краткосрочного политического прогноза, и именно о методологии, а не результатах прогнозов как таковых предлагалось провести дискуссию.

«В название сегодняшнего семинара было вынесено словосочетание «научная оценка», и я не стал с ним спорить, хотя мне не очень понятно, как научность можно сочетать с прогнозированием, это очень редко происходит, — оговорился в самом начале своего выступления Георгий Сатаров. — Если серьезно, будущее принципиально непредсказуемо. Мы слабо читаем сигналы из прошлого, а уж из будущего мы их просто не получаем. Зато мы постоянно, не осознавая этого, сами посылаем сигналы в будущее, и с этой асимметрией ничего поделать нельзя. Но почему бы не изучать наши представления о будущем?».

Какую же методику используют Георгий Сатаров и его коллеги? В основе ее лежит «отчуждение специальным образом экспертного знания и процедура анализа результатов этого отчуждения». Априори формулируются и обговариваются с экспертами, а затем описываются ими возможные сценарии будущего. Следующая задача — предположить, набор каких проблем и ситуаций может привести к осуществлению того или иного сценария. Эксперты определяют набор таких проблем, и с каждой проблемой связаны возможные способы ее разрешения (это и есть «события»). Затем отдельно оцениваются шансы наступления тех событий, которые упомянуты экспертами, после чего возможно вычисление шансов реализации конкретного сценария и других характеристик (например, различных взаимосвязей сценариев).

Первый раз по этой методологии среднесрочный прогноз был составлен в 2005 году. Тогда были сформулированы пять сценариев — «Вялая Россия» (инерционный сценарий), «Диктатура развития» («пиночетовский» вариант), «Охранная диктатура» (ужесточение режима исключительно в целях его самосохранения), «Революция» (неожиданный крах режима с непредсказуемым исходом) и «Smart Russia» (движение к демократии и европейским ценностям). Этот набор сценариев «неоднократно подвергался экспертным проверкам», но был лишь слегка скорректирован.

Экспертами рассматривались также 18 возможных проблем, Георгий Сатаров привел в качестве примера лишь три из них: досрочную отставку правительства, социальное недовольство городских «низов», террористическую активность за пределами Чечни. По каждой из проблем оговаривались несколько вариантов событий. Например, в связи с отставкой правительства предлагались такие события: отставка не состоится, новым премьер-министром станет представитель либерального крыла, новым премьер-министром станет «силовик».

«Самое главное в этом методе — взаимосвязь между событиями и сценариями, апостериорные условные шансы событий, — подчеркнул Георгий Сатаров. — Представьте себе, что я попросил вас в качестве экспертов дать следующую оценку: какова вероятность выпадения дождя? При этом вы не знаете даже, погоду на какой день вас просят спрогнозировать. Это первый вариант «идиотского» экспертного вопроса, а, как правило, они на экспертизах и задаются. Теперь второй вариант, я спрашиваю вас: какова вероятность дождя завтра, если мы живем в Москве, а на дворе ноябрь? Очевидно, что, хотя вопрос формулируется сложнее, дать более или менее осмысленную оценку вам в этом случае гораздо легче. То есть получать условные шансы легче, чем просто шансы».

В переводе на язык политических прогнозов эта схема выглядит следующим образом. «Представьте, — пояснил глава фонда «ИНДЕМ», — что вы проспали год, проснулись, взглянули вокруг, почитали газеты, посмотрели телевизор, и вам стало ясно, что все идет к охранной диктатуре. А теперь мы вас как эксперта спрашиваем: каков шанс, что если реализовался сценарий охранной диктатуры, то ему предшествовали те самые события, которые фигурируют в нашем списке?». И последнее, что должны сделать эксперты, это оценить шансы наступления этих событий сейчас, в настоящем. На основе сложного сопоставления такого рода оценок и складывается в итоге общая картина политического прогноза.

В 2005 году это была картина «полной неопределенности», сразу несколько сценариев получили от экспертов почти равные шансы. «Пикантность ситуации заключалась в том, что совсем недавно прошли выборы, и, казалось бы, должно было быть понятно, чего ожидать, но это было не так», — заметил Георгий Сатаров.

Более четкой была экспертная картина после президентских выборов 2008 года. Здесь наиболее вероятными были названы сценарий диктатуры развития (56%) и инерционный сценарий (37%). Прогноз 2009 года касался возможного развития страны на фоне разразившегося экономического кризиса, и на сей раз доминирующими, по оценкам экспертов, были сценарии диктатуры развития, охранной диктатуры и, как ни странно, революции.

В 2011 году начался совместный проект «ИНДЕМ» и фонда «Либеральная миссия». Новый прогноз, основанный на методологии «ИНДЕМ», выявил доминирование одного сценария — «Вялой России». Но уже осенью, с «рокировкой», политическая ситуация в стране обострилась, в декабре начались первые массовые митинги, и авторы проекта «приняли решение поменять тактику и от среднесрочных прогнозов переходить к краткосрочным». Это, в свою очередь, привело к изменению привычного набора сценариев и проблем, из него, в частности, «выпали» экономические факторы, влияние которых заметно в относительно длинной перспективе.

Были выбраны пять новых сценариев, которые описывались уже в «терминах поведения и взаимодействия оппозиции и власти». Это «Вялая Россия» (в данном случае — сохранение статус-кво), «Перехват» (власть перехватывает инициативу у оппозиции через вбрасывание новых идей и лозунгов, например, идеи возвращения губернаторских выборов), «Диалог», «Тяньаньмэнь» (власть открыто переходит к силовым вариантам подавления оппозиции) и «Политический хаос».

Первый прогноз (январь 2012 года), подготовленный по этим сценариям, выявил баланс между «Вялой Россией» и «Перехватом». Февральский прогноз становится менее определенным — растут шансы как «Тяньаньмэня», так и «Политического хаоса». Последний, мартовский, прогноз, подготовленный после выборов Владимира Путина, показал высокую вероятность двух сценариев — все той же «Вялой России» и «Тяньаньмэня».

«Данные о соответствии между событиями и сценариями обладают очень интересной прогностической силой, — резюмировал свой доклад Георгий Сатаров. — Это инструмент для политического планирования, потому что мы можем ставить задачу минимизации нежелаемых сценариев или максимизации желаемых и концентрироваться на тех событиях, которые к ним приводят. Этот метод еще хорош тем, что постоянно напоминает, что настоящее — это постоянно действующая машина по производству будущего».

В качестве оппонентов на семинаре выступали декан факультета прикладной политологии ВШЭ Андрей Мельвиль и ординарный профессор, научный руководитель отделения прикладной математики и информатики ВШЭ Фуад Алескеров.

Как и Георгия Сатарова в самом начале его выступления, Андрея Мельвиля «смутили» вынесенные в заголовок слова о «научной оценке политической ситуации». «Я не совсем понимаю, какую научную оценку политической ситуации мы можем сейчас вынести, но обменяться мнениями по этому поводу, конечно, стоит, — заметил декан. — Что мне кажется замечательным в этом докладе, что выделяет его в ряду других — это «софистицированная» методология работы с экспертами и применение математических методов при работе со сценариями. Интересной мне показалась сама увязка проблем, событий и сценариев. Но остается другой вопрос: а что подводит к тем событиям, которые в этой методологии предлагаются как данность? Может быть, в следующих работах авторы сочтут возможным обратить внимание и на этот аспект».

Андрей Мельвиль также предложил подумать о введении «нового измерения при оценке сценариев» — к вероятности их реализации добавить еще и их желательность. Интересно было бы взглянуть и на то, как на формирование проблем и поиск альтернативных решений влияют наряду с внутренней обстановкой в России факторы внешней среды. Важной Андрею Мельвилю представляется верификация предлагаемых сценариев не только на экспертном уровне, но и в массовом сознании — в какой степени эти сценарии «узнаются» массовым сознанием, не являются ли они лишь фантазиями «оторванных от почвы» экспертов?

С тем, что Георгием Сатаровым и его коллегами была проведена «масштабная работа, которую надо продолжать», согласился и Фуад Алескеров, но и у него возникло несколько замечаний. Одно из наиболее существенных связано с возможностью получения смещенной оценки — важно понимать, что каждый из экспертов имеет собственные взгляды на пути развития России и, что самое главное, желательность (нежелательность) того или иного сценария. По мнению Фуада Алескерова, именно смещенной оценкой можно объяснить малопонятное появление среди наиболее вероятных сценариев в 2009 году сценария революции.

«Я перед сегодняшней встречей вспомнил одну цитату из Борхеса и даже не поленился отыскать ее, — продолжил Фуад Алескеров. — Борхес писал, что «будущее следует изъять, оно всего лишь выражает наши чаяния». По-моему, это очень тонкое замечание».

Он также напомнил, что в экономике давно применяется способ микрообоснования макропроцессов. «Чего не хватает в таких политических прогнозах, так это микрообоснований, — считает Фуад Алескеров. — Например, никак не затронут аспект региональной политики, а ведь регионы у нас очень разные, и это обязательно нужно изучать».

«Я хочу поблагодарить и Георгия Александровича, и его коллег, и всех, кто сегодня выступал в этой аудитории, потому что даже самые жесткие выступления и мнения содержали глубокий интерес к обсуждавшейся работе, — подвел итог семинара Евгений Ясин. — Я сам много раз принимал участие в такого рода мозговых штурмах, и все время нас интересовал вопрос, а можем ли мы на что-то «наткнуться», что-то предсказать? Вы говорите: «Не можем». И Сатаров говорит: «Не можем». Но когда мы потом, спустя время, обращаемся к результатам этих штурмов, выясняется, что что-то все-таки было угадано. Мне кажется, что в этом направлении надо еще чуть-чуть поработать — и обязательно будет успех. Пусть и небольшой. Пусть вы лишь иногда будете что-то угадывать. Но это «иногда» может быть очень важным».

 

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука